Неточные совпадения
Это была не картина, а
живая прелестная женщина с
черными вьющимися волосами, обнаженными плечами и руками и задумчивою полуулыбкой на покрытых нежным пушком губах, победительно и нежно смотревшая на него смущавшими его
глазами.
В
черной бороде его показывалась проседь;
живые большие
глаза так и бегали.
Нарисовав эту головку, он уже не знал предела гордости. Рисунок его выставлен с рисунками старшего класса на публичном экзамене, и учитель мало поправлял, только кое-где слабые места покрыл крупными, крепкими штрихами, точно железной решеткой, да в волосах прибавил три, четыре
черные полосы, сделал по точке в каждом
глазу — и
глаза вдруг стали смотреть точно
живые.
Как хорош смуглый цвет при
живых, страстных
глазах и густой
черной косе, которая плотным узлом громоздится на маленькой голове напоказ всем, без всякого убора!
Худенький, маленький, с блестящими
черными глазами,
живой и, как все евреи, очень музыкален.
Несмотря на сутулость и оспенное лицо, в нем было какое-то особое прирожденное изящество, а маленькие, немного печальные, но очень
живые черные глаза глядели из-под рябоватых век необыкновенно привлекательным и добрым взглядом.
Случилось это следующим образом. Один из наших молодых учителей, поляк пан Высоцкий, поступил в университет или уехал за границу. На его место был приглашен новый, по фамилии, если память мне не изменяет, Буткевич. Это был молодой человек небольшого роста, с очень
живыми движениями и ласково — веселыми,
черными глазами. Вся его фигура отличалась многими непривычными для нас особенностями.
Это была полная, величавая дама, с очень
живыми,
черными глазами, орлиным носом и весьма заметными
черными усиками.
Дрозд —
живая, бодрая, веселая и в то же время певчая птичка. Большой рябинник с крупными продолговатыми пятнами и
черный дрозд с желтыми ободочками около
глаз считаются лучшими певцами после певчего дрозда. Про
черного ничего не могу сказать утвердительно, но рябинника я держал долго в большой клетке; он пел довольно приятно и тихо, чего нельзя ожидать по его жесткому крику, похожему на какое-то трещанье, взвизгиванье и щекотанье.
Лаврецкий вышел в сад, и первое, что бросилось ему в
глаза, — была та самая скамейка, на которой он некогда провел с Лизой несколько счастливых, не повторившихся мгновений; она
почернела, искривилась; но он узнал ее, и душу его охватило то чувство, которому нет равного и в сладости и в горести, — чувство
живой грусти об исчезнувшей молодости, о счастье, которым когда-то обладал.
В
живых черных глазах этого лица видно много уцелевшего огня и нежности, а характерные заломы в углах тонких губ говорят о силе воли и сдержанности.
Оба они на вид имели не более как лет по тридцати, оба были одеты просто. Зарницын был невысок ростом, с розовыми щеками и
живыми черными глазами. Он смотрел немножко денди. Вязмитинов, напротив, был очень стройный молодой человек с бледным, несколько задумчивым лицом и очень скромным симпатичным взглядом. В нем не было ни тени дендизма. Вся его особа дышала простотой, натуральностью и сдержанностью.
Медленно, низко — птица. Я вижу: она
живая, как я, она, как человек, поворачивает голову вправо, влево, и в меня ввинчиваются
черные, круглые
глаза…
Она положила ему на колено свою руку. Ромашов сквозь одежду почувствовал ее
живую, нервную теплоту и, глубоко передохнув, зажмурил
глаза. И от этого не стало темнее, только перед
глазами всплыли похожие на сказочные озера
черные овалы, окруженные голубым сиянием.
— Грушка! — и
глазами на меня кажет. Она взмахнунула на него ресничищами… ей-богу, вот этакие ресницы, длинные-предлинные,
черные, и точно они сами по себе
живые и, как птицы какие, шевелятся, а в
глазах я заметил у нее, как старик на нее повелел, то во всей в ней точно гневом дунуло. Рассердилась, значит, что велят ей меня потчевать, но, однако, свою должность исполняет: заходит ко мне на задний ряд, кланяется и говорит...
Алексей замолчал и принялся помогать своему господину. Они не без труда подвели прохожего к лошади; он переступал машинально и, казалось, не слышал и не видел ничего; но когда надобно было садиться на коня, то вдруг оживился и, как будто бы по какому-то инстинкту, вскочил без их помощи на седло, взял в руки повода, и неподвижные
глаза его вспыхнули жизнию, а на бесчувственном лице изобразилась
живая радость.
Черная собака с громким лаем побежала вперед.
Вот он висит на краю розовато-серой скалы, спустив бронзовые ноги;
черные, большие, как сливы,
глаза его утонули в прозрачной зеленоватой воде; сквозь ее жидкое стекло они видят удивительный мир, лучший, чем все сказки: видят золотисто-рыжие водоросли на дне морском, среди камней, покрытых коврами; из леса водорослей выплывают разноцветные «виолы» —
живые цветы моря, — точно пьяный, выходит «перкия», с тупыми
глазами, разрисованным носом и голубым пятном на животе, мелькает золотая «сарпа», полосатые дерзкие «каньи»; снуют, как веселые черти,
черные «гваррачины»; как серебряные блюда, блестят «спаральони», «окьяты» и другие красавицы-рыбы — им нет числа! — все они хитрые и, прежде чем схватить червяка на крючке глубоко в круглый рот, ловко ощипывают его маленькими зубами, — умные рыбы!..
Яков Тарасович, маленький, сморщенный и костлявый, с
черными обломками зубов во рту, лысый и темный, как будто опаленный жаром жизни, прокоптевший в нем, весь трепетал в пылком возбуждении, осыпая дребезжащими, презрительными словами свою дочь — молодую, рослую и полную. Она смотрела на него виноватыми
глазами, смущенно улыбалась, и в сердце ее росло уважение к
живому и стойкому в своих желаниях старику…
— Шевелись —
живее! — звучно крикнул он вниз. Несколько голов поднялось к нему, мелькнули пред ним какие-то лица, и одно из них — лицо женщины с
черными глазами — ласково и заманчиво улыбнулось ему. От этой улыбки у него в груди что-то вспыхнуло и горячей волной полилось по жилам. Он оторвался от перил и снова подошел к столу, чувствуя, что щеки у него горят.
Новоприбывшая фамилия состояла из матери, толстомясой барыни с седыми волосами, румяным лицом,
черными корнетскими усиками и
живыми черными же барсучьими
глазами, напоминающими, впрочем, более
глаза сваренного рака.
При первом взгляде на его вздернутый кверху нос,
черные густые усы и
живые, исполненные ума и веселости
глаза Рославлев узнал в нем, несмотря на странный полуказачий и полукрестьянской наряд, старинного своего знакомца, который в мирное время — певец любви, вина и славы — обворожал друзей своей любезностию и добродушием; а в военное, как ангел-истребитель, являлся с своими крылатыми полками, как молния, губил и исчезал среди врагов, изумленных его отвагою; но и посреди беспрерывных тревог войны, подобно древнему скальду, он не оставлял своей златострунной цевницы...
Старик Минаич рассказывал, что в молодые годы Петровна была первая красавица по всему Труфанову, и можно этому верить, потому что и в пятьдесят лет она была очень приятная старуха: росту высокого, сухая, волосы совсем почти седые, а
глаза черные, как угольки, и такие
живые, умные и добрые.
Складывали в ящик трупы. Потом повезли. С вытянутыми шеями, с безумно вытаращенными
глазами, с опухшим синим языком, который, как неведомый ужасный цветок, высовывался среди губ, орошенных кровавой пеной, — плыли трупы назад, по той же дороге, по которой сами,
живые, пришли сюда. И так же был мягок и пахуч весенний снег, и так же свеж и крепок весенний воздух. И
чернела в снегу потерянная Сергеем мокрая, стоптанная калоша.
Не знаю, бывал ли когда-нибудь покойный император Николай I в Балаклаве. Думаю всячески, что во время Крымской войны он вряд ли, за недостатком времени, заезжал туда. Однако
живая история уверенно повествует о том, как на смотру, подъехав на белом коне к славному балаклавскому батальону, грозный государь, пораженный воинственным видом, огненными
глазами и
черными усищами балаклавцев, воскликнул громовым и радостным голосом...
Ей от роду шел всего двадцать четвертый год; росту она была невысокого, но стройная, шея точно из мрамора выточенная, плечи круглые, грудь крепкая, носик прямой, тоненький,
глаза черные,
живые, белый высокий лоб и
черные, аж досиня
черные волосы.
Это была небольшого роста брюнетка с выразительными чертами лица, с роскошными волосами, убранными для вящего очарования a l'enfant [по-детски (франц.).], с
черными и
живыми глазами и с веселой улыбкой.
— Послушай, Трушко, что я вздумала. У твоего пан-отца (маменька о батеньке и за
глаза отзывались политично) есть книга, вся в кунштах. Меня совесть мучит, и нет ли еще греха, что все эти знаменитые лица лежат у нас в доме без всякого уважения, как будто они какой арапской породы, все
черные, без всякого человеческого вида. Книга, говорят, по кунштам своим редкая, но я думаю, что ей цены вдвое прибавится, как ты их покрасишь и дашь каждому
живой вид.
Глаза, устремленные вперед, блистали тем страшным блеском, которым иногда блещут
живые глаза сквозь прорези
черной маски; испытующий и укоризненный луч их, казалось, следовал за вами во все углы комнаты, и улыбка, растягивая узкие и сжатые губы, была более презрительная, чем насмешливая; всякий раз, когда Жорж смотрел на эту голову, он видел в ней новое выражение; — она сделалась его собеседником в минуты одиночества и мечтания — и он, как партизан Байрона, назвал ее портретом Лары.
— Ой, ли́шенько! — сказал как будто испуганный женский голос, и худощавое молодое лицо с
черными глазами вдруг поднялось над заплотом. Лицо было смугло, голова повязана по-малорусски «кичкою»,
глаза быстрые,
живые и несколько дикие смотрели с выражением любопытства и испуга. Было ясно, что женщина, застигнутая врасплох появлением незнакомых людей, нарочно притаилась под плетнем в надежде укрыться от непрошеных гостей.
Голова у него была очень мала, лицо в веснушках и
живые черные глаза.
На них обоих были со всех сторон устремлены
живые,
черные глаза, горевшие напряженным любопытством.
Двоилось так же и лицо Иуды: одна сторона его, с
черным, остро высматривающим
глазом, была
живая, подвижная, охотно собиравшаяся в многочисленные кривые морщинки.
Я быстро оглянулась. У горящего очага сидела старая дама в
черном платье, с
черным же мечаком, [Мечак — покрывало.] наброшенным на седые, белые, как снег, волосы. Я увидела худое, морщинистое, но на редкость величественное лицо, орлиный крючковатый нос и проницательные, не по летам
живые черные глаза.
Одетая в нарядное «домашнее» платьице Наташа казалась старше и красивее. Нелепо выстриженную головку прикрывал бархатный берет.
Черные глаза сверкали оживлением. Яркий румянец не сходил с пылающих щек девочки. Это была прежняя Наташа,
живая, беззаботная птичка, почуявшая «волю», довольство и прежнюю богатую, радостную жизнь, по которым бессознательно тосковала ее маленькая душа. Дуня, едва удерживая слезы, стояла перед нею.
Тореадор, смелее!
Тореадор, тореадор!
Знай, что в час борьбы твоей кровавой
Черный глаз блеснет
живей…
Он был очень хорош. Так хорош, что настоящие,
живые короли, бесспорно, позавидовали бы его блестящему виду. У него была роскошная белая, как сахар, седая борода, такие же седые кудри и большие
черные глаза. На голове его красовалась золотая корона. Одет он был так, как вообще одеваются короли. Художник не пожалел красок, чтобы вырисовать его пурпурную мантию и огромный воротник из дорогого собольего меха. Да, он был чудно хорош.
Тоненькая, но не худая, а, напротив, красиво сложенная — тонкость ее фигуры происходила от тонких костей, — с мелкими чертами оживленного личика матовой белизны и ярким румянцем,
живыми, бегающими
черными, как уголь,
глазами, она как-то странно отличалась от остальных сенных девушек, красивых, белых, кряжистых, краснощеких, настоящего русского типа женской красоты.
Он казался выходцем с того света, и только
живые черные, блестящие
глаза, глядевшие из глубоких орбит, говорили о жизни этого
живого покойника.
Он вспоминал ее, какою она была, когда ей было восемь, девять лет: умненькая, все понимающая,
живая, быстрая, грациозная девочка с
черными блестящими
глазами и распущенными русыми волосами на костлявой своей спинке.
Сухой, невысокого роста, с
живыми,
черными, как уголь, горящими
глазами, был он одет в суконное полукафтанье, плотно застегнутое на медные, шарообразные, невеликие пуговки.